lenagurova (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
lenagurova) wrote2015-12-08 02:21 am
lenagurova) wrote2015-12-08 02:21 am
Entry tags:
Нобелевская лекция Светланы Алексиевич: Я люблю, как говорит человек ...
Нобелевская премия за 2015 год была присуждена белорусской писательнице, автору книг "У войны не женское лицо", "Цинковые мальчики", "Время сэконд-хэнд" и других, с формулировкой "за многоголосое творчество – памятник страданию и мужеству в наше время".
Белорусские телеканалы, как сообщается, не будут транслировать Нобелевскую лекцию Алексиевич. Лауреат жестко критикует политику президента Белоруссии Александра Лукашенко. Алексиевич критикует также Владимира Путина – в том числе в недавнем интервью Радио Свобода.
Сегодня Светлана Алексиевич читает традиционную лекцию лауреата в Стокгольме:
О проигранной битве
"Я стою на этой трибуне не одна ... Вокруг меня голоса, сотни голосов, они всегда со мной. С моего детства. Я жила в деревне. Мы, дети, любили играть на улице, но вечером нас, как магнитом, тянуло к скамейкам, на которых собирались возле своих домов или хат, как говорят у нас, уставшие бабы. Ни у кого из них не было мужей, отцов, братьев, я не помню мужчин после войны в нашей деревне – во время второй мировой войны в Беларуси на фронте и в партизанах погиб каждый четвертый беларус. Наш детский мир после войны – это был мир женщин. Больше всего мне запомнилось, что женщины говорили не о смерти, а о любви. Рассказывали, как прощались в последний день с любимыми, как ждали их, как до сих пор ждут. Уже годы прошли, а они ждали: «пусть без рук, без ног вернется, я его на руках носить буду». Без рук ... без ног ... Кажется, я с детства знала, что такое любовь ...
Вот только несколько печальных мелодий из хора, который я слышу ...
Первый голос:
«Зачем тебе это знать? Это так печально. Я своего мужа на войне встретила. Была танкисткой. До Берлина дошла. Помню, как стоим, он еще мне не муж тогда был возле рейхстага, и он мне говорит: «Давай поженимся. Я тебя люблю». А меня такая обида взяла после этих слов – мы всю войну в грязи, в пыли, в крови, вокруг один мат. Я ему отвечаю: «Ты сначала сделай из меня женщину: дари цветы, говори ласковые слова, вот я демобилизуюсь и платье себе пошью». Мне даже ударить хотелось его от обиды. Он это все почувствовал, а у него одна щека была обожжена, в рубцах, и я вижу на этих рубцах слезы. «Хорошо, я выйду за тебя замуж». Сказала так ... сама не поверила, что это сказала ... Вокруг сажа, битый кирпич, одним словом, война вокруг ...»
Второй голос:
«Жили мы около Чернобыльской атомной станции. Я работала кондитером, пирожки лепила. А мой муж был пожарником. Мы только поженились, ходили даже в магазин, взявшись за руки. В день, когда взорвался реактор, муж как раз дежурил в пожарной части. Они поехали на вызов в своих рубашках, домашней одежде, взрыв на атомной станции, а им никакой спецодежды не выдали. Так мы жили ... Вы знаете ... Всю ночь они тушили пожар и получили радиодозы, несовместимые с жизнью. Утром их на самолете сразу увезли в Москву. Острая лучевая болезнь ... человек живет всего несколько недель ... Мой сильный был, спортсмен, умер последний. Когда я приехала, мне сказали, что он лежит в специальном боксе, туда никого не пускают. «Я его люблю, – просила я. – «Их там солдаты обслуживают. Куда ты?» – «Люблю». – Меня уговаривали: «Это уже не любимый человек, а объект, подлежащий дезактивации. Понимаешь?» А я одно себе твердила: люблю, люблю ... Ночью по пожарной лестнице поднималась к нему ... Или ночью вахтеров просила, деньги им платила, чтобы меня пропускали ... Я его не оставила, до конца была с ним ... После его смерти ... через несколько месяцев родила девочку, она прожила всего несколько дней. Она ... Мы ее так ждали, а я ее убила ... Она меня спасла, весь радиоудар она приняла на себя. Такая маленькая ... Крохотулечка ... Но я любила их двоих. Разве можно убить любовью? Почему это рядом – любовь и смерть? Всегда они вместе. Кто мне объяснит? Ползаю у могилы на коленках ...»
Третий голос:
«Как я первый раз убил немца ... Мне было десять лет, партизаны уже брали меня с собой на задания. Этот немец лежал раненый ... Мне сказали забрать у него пистолет, я подбежал, а немец вцепился в пистолет двумя руками и водит перед моим лицом. Но он не успевает первым выстрелить, успеваю я ...
Я не испугался, что убил ... И в войну его не вспоминал. Вокруг было много убитых, мы жили среди убитых. Я удивился, когда через много лет, вдруг появился сон об этом немце. Это было неожиданно ... Сон приходил и приходил ко мне ... То я лечу, и он меня не пускает. Вот поднимаешься ... Летишь ...летишь ... Он догоняет, и я падаю вместе с ним. Проваливаюсь в какую-то яму. То я хочу встать ... подняться ... А он не дает ...Из-за него я не могу улететь ...
Один и тот же сон ... Он преследовал меня десятки лет ...
Я не могу своему сыну рассказать об этом сне. Сын был маленький – я не мог, читал ему сказки. Сын уже вырос – все равно не могу ...»
Полный текст: http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/2015/alexievich-lecture_ry.html
Послушать и посмотреть видеозапись выступления можно тут
Белорусские телеканалы, как сообщается, не будут транслировать Нобелевскую лекцию Алексиевич. Лауреат жестко критикует политику президента Белоруссии Александра Лукашенко. Алексиевич критикует также Владимира Путина – в том числе в недавнем интервью Радио Свобода.
Сегодня Светлана Алексиевич читает традиционную лекцию лауреата в Стокгольме:
О проигранной битве
"Я стою на этой трибуне не одна ... Вокруг меня голоса, сотни голосов, они всегда со мной. С моего детства. Я жила в деревне. Мы, дети, любили играть на улице, но вечером нас, как магнитом, тянуло к скамейкам, на которых собирались возле своих домов или хат, как говорят у нас, уставшие бабы. Ни у кого из них не было мужей, отцов, братьев, я не помню мужчин после войны в нашей деревне – во время второй мировой войны в Беларуси на фронте и в партизанах погиб каждый четвертый беларус. Наш детский мир после войны – это был мир женщин. Больше всего мне запомнилось, что женщины говорили не о смерти, а о любви. Рассказывали, как прощались в последний день с любимыми, как ждали их, как до сих пор ждут. Уже годы прошли, а они ждали: «пусть без рук, без ног вернется, я его на руках носить буду». Без рук ... без ног ... Кажется, я с детства знала, что такое любовь ...
Вот только несколько печальных мелодий из хора, который я слышу ...
Первый голос:
«Зачем тебе это знать? Это так печально. Я своего мужа на войне встретила. Была танкисткой. До Берлина дошла. Помню, как стоим, он еще мне не муж тогда был возле рейхстага, и он мне говорит: «Давай поженимся. Я тебя люблю». А меня такая обида взяла после этих слов – мы всю войну в грязи, в пыли, в крови, вокруг один мат. Я ему отвечаю: «Ты сначала сделай из меня женщину: дари цветы, говори ласковые слова, вот я демобилизуюсь и платье себе пошью». Мне даже ударить хотелось его от обиды. Он это все почувствовал, а у него одна щека была обожжена, в рубцах, и я вижу на этих рубцах слезы. «Хорошо, я выйду за тебя замуж». Сказала так ... сама не поверила, что это сказала ... Вокруг сажа, битый кирпич, одним словом, война вокруг ...»
Второй голос:
«Жили мы около Чернобыльской атомной станции. Я работала кондитером, пирожки лепила. А мой муж был пожарником. Мы только поженились, ходили даже в магазин, взявшись за руки. В день, когда взорвался реактор, муж как раз дежурил в пожарной части. Они поехали на вызов в своих рубашках, домашней одежде, взрыв на атомной станции, а им никакой спецодежды не выдали. Так мы жили ... Вы знаете ... Всю ночь они тушили пожар и получили радиодозы, несовместимые с жизнью. Утром их на самолете сразу увезли в Москву. Острая лучевая болезнь ... человек живет всего несколько недель ... Мой сильный был, спортсмен, умер последний. Когда я приехала, мне сказали, что он лежит в специальном боксе, туда никого не пускают. «Я его люблю, – просила я. – «Их там солдаты обслуживают. Куда ты?» – «Люблю». – Меня уговаривали: «Это уже не любимый человек, а объект, подлежащий дезактивации. Понимаешь?» А я одно себе твердила: люблю, люблю ... Ночью по пожарной лестнице поднималась к нему ... Или ночью вахтеров просила, деньги им платила, чтобы меня пропускали ... Я его не оставила, до конца была с ним ... После его смерти ... через несколько месяцев родила девочку, она прожила всего несколько дней. Она ... Мы ее так ждали, а я ее убила ... Она меня спасла, весь радиоудар она приняла на себя. Такая маленькая ... Крохотулечка ... Но я любила их двоих. Разве можно убить любовью? Почему это рядом – любовь и смерть? Всегда они вместе. Кто мне объяснит? Ползаю у могилы на коленках ...»
Третий голос:
«Как я первый раз убил немца ... Мне было десять лет, партизаны уже брали меня с собой на задания. Этот немец лежал раненый ... Мне сказали забрать у него пистолет, я подбежал, а немец вцепился в пистолет двумя руками и водит перед моим лицом. Но он не успевает первым выстрелить, успеваю я ...
Я не испугался, что убил ... И в войну его не вспоминал. Вокруг было много убитых, мы жили среди убитых. Я удивился, когда через много лет, вдруг появился сон об этом немце. Это было неожиданно ... Сон приходил и приходил ко мне ... То я лечу, и он меня не пускает. Вот поднимаешься ... Летишь ...летишь ... Он догоняет, и я падаю вместе с ним. Проваливаюсь в какую-то яму. То я хочу встать ... подняться ... А он не дает ...Из-за него я не могу улететь ...
Один и тот же сон ... Он преследовал меня десятки лет ...
Я не могу своему сыну рассказать об этом сне. Сын был маленький – я не мог, читал ему сказки. Сын уже вырос – все равно не могу ...»
Полный текст: http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/2015/alexievich-lecture_ry.html
Послушать и посмотреть видеозапись выступления можно тут